Озеро Радости - Страница 91

В голове у Яси складывается план, и она решает попробовать. В последний раз.

Она идет на сайт «Отдыхай. by», находящийся на балансе компании «Доходные программы», входящей в структуру холдинга «ИнфоПарк», и смотрит, какой ресторан возглавляет рейтинг самых изящных заведений столицы. Она берет триста долларов, оставшиеся с зарплаты, и еще триста — из конверта, привезенного из Москвы. Эти деньги предназначались для первого погашения долга перед народом, журфаком и Малмыгами, но народ, журфак и Малмыги подождут. Она идет в возглавивший рейтинг ресторан, расположенный в бывшей картинной галерее. Она вызывает управляющего, которого по дороге, в троллейбусе, успевает навоображать респектабельным мужчиной в подкрученных усах и полосатой жилетке. Но управляющий оказывается дерганой блондинкой с псориазом на щеке. Яся объясняет, что ей нужно заказать столик на троих, так как через две недели ей исполняется двадцать пять лет. Блондинка, дернув щекой без псориаза, объясняет, что столики на троих у них не бронируются. Тогда Яся говорит ей, для кого бронируется столик. Блондинка дергает щекой с псориазом и говорит, что в этом случае им накроют в банкетном зале. После этого они садятся с итальянским шеф-поваром и составляют меню вечера: спагетти с гуанчале, капрезе, брускетта, на горячее — аббакьо и сибас на подушке из овощей. Яся вносит шестьсот долларов предоплаты. Заведение берет на себя обязательство выслать приглашенным меню на французском, русском и итальянском.

После этого Яся возвращается домой, берет сверхтонкие цветные маркеры и рисует на гофрированном картоне, который выбрала в магазине «Подарки», два пригласительных. Их дизайн выстроен вокруг числа 25, гамма — фиолетовая с золотом. Присутствует изображение дома и звездное небо над ним. В половине седьмого заходит Лаура, и Яся уточняет, где будет подан ужин. Вопрос вызывает секундную заминку у обходительной Лауры. Она сообщает, что местом ужина сегодня избрана голубая гостиная — оттуда будет хорошо виден закат. Но, говорит она интонационно споткнувшись, стол накрыт на два куверта. Хозяин и хозяйка дома seulement. Вежливо склонив голову, Лаура предлагает сервировать Ясе во флигеле, та отвечает традиционным «спасибо». После этого ждет час, берет пригласительные и проходит в голубую гостиную, издалека слыша доминирующую в ней тишину, прерываемую лязгом ножей и вилок о фаянс. При ее появлении папа перестает жевать и застывает с набитым ртом, а тетя Таня торопливо сглатывает и запивает еду большим количеством воды из бокала. «Ты же не собираешься тут садиться?» — говорят папины глаза, с ужасом глядя на шесть свободных стульев, приставленных к столу. Но Яся — дисциплинированная девочка. Она остается стоять.

— Уважаемые родители, — говорит она торжественно. — Папа. — Она кивает отцу. — Мама. — Она безо всякой заминки кивает тете Тане. — Последние годы я жила в этом доме на правах привидения. Пугала вас лязгом своих кандалов и по ночам выла из коридоров. Я отдельно ела и даже в город ездила на маршрутках. Я понимаю, что заслужила ваш игнор своим поведением.

Яся обходит стол и становится за папой. Тот предпринимает попытку в несколько жеваний довести находящуюся у него во рту еду до сглатываемой консистенции, но на столе — мясо, а потому так быстро проблему не решить. И он снова застывает с полным ртом. Яся кладет на стол у его руки пригласительный.

— Я хочу загладить свою вину… Сделать шаг навстречу. Прекратить эту холодную войну.

Она кладет второй пригласительный у руки тети Тани.

— Через две недели у вашей дочки — день рождения. Мне исполнится двадцать пять. Я сняла для нас столик в галерее и заказала ужин в северо-итальянском стиле. Буду очень рада вас видеть. Отужинаем втроем?

Тетя Таня молчит, и папе приходится отвечать за обоих. Он прикладывает салфетку к губам и произносит:

— Спасибо! Хорошо!

Ни «да», ни «обязательно будем», просто — «хорошо!». Хорошо, которое может означать и «Ладно, придем» и «Хорошо, мы поняли твою идею, а теперь вали отсюда». На протяжении двух недель чувство раскаяния в Ясе сменяется ощущением правильности предпринятого первого шага, которое в свое время уступает кипящей ярости; адресатами ее попеременно являются то папа, то «мама». Но она гасит в себе эмоции, убеждая, что эти двое — последние близкие люди, которые остались на доступной Ясе земле.

Через неделю приходят конвертики с меню, и Яся убеждается, что Лаура передала их обоим приглашенным лично в руки. Она искренне надеется, что аббакьо понравится папе. Она думает об этом так много, что приходит к выводу, что лучше бы ей было готовить это аббакьо самой, прямо на кухне ресторана.

В назначенный день она одевает подаренное Рустемом легкое шелковое платье и приходит в ресторан за полчаса до назначенных двадцати ноль ноль. В двадцать один подают капрезе и брускетту. Банкетный зал пуст. Среди голубого шелка, серебряной посуды и горного хрусталя сидит одна именинница. В двадцать один тридцать она предпринимает попытку позвонить на папин телефон, но он отключен. Так часто случается, гораздо чаще, чем когда папа на связи. В двадцать два Яся решается позвонить тете Тане. Ее телефон включен, но его хозяйка не снимает трубку. Гуттаперчевый официант приносит спагетти с гуанчале — блюда накрыты серебрянными клошами. Свечи колеблются, наряжая клоши ожерельями трепетных огоньков. В зал то и дело заглядывает управляющая — она третий час стоит на стреме, готовясь выбежать встречать Сергея Юрьевича лично. Шеф-повар одет в парадный колпак и тоже готов к выходу в зал. В двадцать два тридцать управляющая, дергаясь обеими частями лица, объясняет, что ждать больше нельзя, до закрытия ресторана — полчаса и они обязаны «финализировать горячее». К шелку и хрусталю с широкой неаполитанской улыбкой выплывает шеф, который начинает фламбировать аббакьо коньяком. В этот момент у Яси звонит телефон, она холодными пальцами называет «ответить». В трубке — голос тети Тани, сообщающий о том, что они с Сергей Юрьичем прекрасно помнят про ее день рождения, но у Сергей Юрьича стряслись переговоры, он не сможет, а она вообще-то планировала, но ее задержал парикмахер: