Озеро Радости - Страница 74

Не верьте «Hitchhikers guide to the Universe» Дугласа Адамса: полотенце в данном случае атрибут совершенно не обязательный, уж Яся-то, с ее опытом переездов, это знает. Полотенце много весит и занимает то место, которое можно подарить дополнительной паре обуви — той самой, за которую вы будете благодарить Вселенную в том случае, если намокнет первая. Полотенце не придает твоему имиджу респектабельности, как об этом лжет нам Адамс, утаивая от нас, что через неделю бродяжничества по съемным однодневным хатам в разных городах — или третьего переезда в пределах одного города — респектабельность потерял бы даже английский пэр. Кроме того, полотенце можно купить в любом хозмаге. На худой конец, допустимо использовать в качестве оного одну из сухих маек.

Также важны: гребень или расческа, желательно — складные. Их отсутствие вы заметите в первое же утро в дороге. Наушники, с помощью которых вы будете поддерживать себя музыкой, когда у вас намокнет и вторая пара обуви, а до найденных через «Booking.com» дешевых апартаментов будет еще три километра. Бродяга — человек духовный. Он имеет только то, что может унести на себе. Единственная его безусловная ценность — паспорт, все остальное может быть украдено без видимых последствий на съемных квартирах, и с этим ощущением смиряешься быстрее всего. Поэтому выше всего товарищ, не появляющийся по месту своей регистрации, ценит невещественное. Сочетания звуков, заставляющие душу озаряться — даже тогда, когда телу тяжело (и особенно тогда). Так что — позволим себе повториться — никогда не экономьте на наушниках. Равно как и на рюкзаке (от него зависит состояние позвоночника), обуви (здоровье ног) и завершающем важном аксессуаре: зонтике. Все остальное, за пределами перечисленного, либо не нужно человеку, либо легко заменимо, либо его, при изрядном весе (например, в случае с шампунем), так просто добыть, что таскать с собой не имеет смысла. Желательно, чтобы в упакованном виде вес вашего рюкзака не превышал семи килограмм — это сообщит спине легкость, а ногам возможность пройти двадцать пять километров до жилья по маршруту, общественный транспорт вдоль которого пунктирен.

Наша героиня занята покупкой зонтика. Она стоит в судорожно алчущем дневного света подземном магазине и перебирает зонты, отмечая, как по мере уменьшения размеров и веса пропорционально увеличивается цена. Ее московский зонтик на длинной изящной ножке для переезда в Вильнюс и попыток выжить там на 350 евро в месяц совершенно не годится и подарен Вичке. Взамен та предлагает «земеле» свою главную материальную ценность — фляжку для коньяка с выгравированным на боку портретом растрепанного полосатого котенка. Феминное вместилище маскулинного греха. Аксессуар для нежного алкоголизма. Янина Сергеевна подарок брать категорически отказывается: она уезжает от алкоголя, а не с ним. Собираясь в новую жизнь, важно не брать с собой вредные привычки.

Зонтик — другое дело.

Перебрав дюжину, она склоняется к легкому и прочному на вид «Davek» в три сложения и уже представляет, куда можно его вбить в плотно утрамбованном рюкзаке, когда сзади слышится ироничный голос:

— Ну и г-где твой велосипед?

Она резко оборачивается. Все та же рыжеватая щетина. Все тот же шрам в форме чайки над бровью. Все те же непослушные кудри. Все та же улыбка. Нет, улыбка немного не та. Как будто он весел лишь одной стороной губ, вторая замерла на месте. Он выглядит на те же двадцать с небольшим. Впервые за время знакомства, ей кажется, что она стала немного старше того, кто был для нее когда-то «дядей». И пока она постигала взрослую жизнь, он оставался тем юношей, которого она однажды увидела возле шлагбаума в лесном лагере в далекой и теперь уже запретной стране.

— Велосипед? — отвечает Яся, усмехаясь. — Он теперь работает гидродрагой. Собирает ламинарию. На дне Малмыг. По распределению.

Его глаза вспыхивают искринками, улыбка становится шире и как будто ровней, хотя края губ подрагивают. Ясины руки продолжают сминать выбранный «Davek», он смотрит на это и говорит, задумчиво и медленно, как будто сформулировать хотел что-то другое:

— З-зонтиком… От ветра не закроешься.

— А кто сказал, что зонтик мне нужен, чтобы закрываться от ветра? — Она рассчитывается с продавщицей, и ее волнение выдает лишь то, что при этом забывает дождаться сдачи. — Может быть, я на нем хочу улететь на Луну. Где меня ждет Озеро Радости.

Он кивает, отводит глаза и трет их пальцами. Кожа его лица и рук имеет цвет корицы. Вокруг циннамоновых запястий — плетеные кожаные и стеклянные браслеты с узорами Африки и Океании. Он как будто провел под нездешним солнцем столько времени, что сменил расу. Загар въелся в поры, как никотин в ногти курильщика. На безымянном пальце — тонкая светлая полоска. Загар уже успел мазнуть по ней охрой.

— Ты исчез в прошлый раз… — говорит Яся. — Не оставив ни телефона, ни имени. И я так тебя искала и так много разговаривала с тобой, что мне нужно было придумать, как тебя зовут. Я стала звать тебя Ветром. Потому что каждый раз…

— А я ждал тебя в нашем лагере, — перебивает он. — Ждал, но чувствовал, что ты не придешь. Я не видел тогда людей вокруг. Из-за одного очеловеченного заблуждения… С глазами, в которых днем было небо, а ночью — звезды.

Они поднимаются из магазина на воздух и бредут по улице. Со стороны может показаться, что это обычная московская пара, обсуждающаяся, что они будут есть на ужин и в какой кинотеатр пойдут в воскресенье.

— Ну и как Симонетта? — жестоко спрашивает Яся, хотя она уже знает, как Симонетта, и знала еще до того, как он надел на безымянный палец невидимое теперь обручальное кольцо.